ОПУБЛИКОВАНО В ЖУРНАЛЕ «ХАРЬКОВ — ЧТО, ГДЕ, КОГДА» (2003, №11)
ТЕКСТ ПУБЛИКАЦИИ ПРЕДОСТАВЛЕН РЕДАКЦИЕЙ ЖУРНАЛА «©ОЮЗ ПИСАТЕЛЕЙ»

ФОТОГРАФИЯ В ФАС

* * *

По страничке в день. Про осколки — битое стекло. Про серый город. Про то, что хочется давно и про «сейчас». Жду телефонного звонка, смотрю в окно. Свет — тень. Свет солнечный и тёмные стволы деревьев. Обыденность в корнях.

* * *

Перекладывая камушки с места на место, можно добиться такого порядка, что даже воробышек или пельмень смогут довериться ему целиком, без остатка. Ритм, пронизывающий всё сущее, даже этот простейший объект, отзывается и начинает вибрировать, как в случае с мембраной, когда на неё воздействует свет. Мелкий, вернее, маленький, компактный элемент, сохраняющий в чистом виде то, чему откликаются гигантские впадины, Кордильеры и Ботнийский залив. Если продолжить и создать графический эквивалент, некий иероглифический знак, каждый человек сможет держать листок бумаги и одновременно весь мир в руках.

* * *

Хочется долго-долго тянуть строку, чтобы дыхания уже не хватало, а она ещё продолжалась. Разболтанное поэтическое сознание ищет решения на ближайшем углу и не находит. Какая жалость! Хотелось бы воспарить, но выгодней провалиться в тартарары и дожидаться там исхода вольной импровизации до поры нахождения свежего решения. Точка. Кода.

И всё, что было, было так, что лучше б и не было. И всё, что ни делается, делается вопреки собственному неумению, чуждому желанию. Не изменится по мановению руки и уж совсем не зависит от длины строки...

Вот уже мельче буквы и строка длинней — дотянулась до края листа бытовой бумаги. Мечтаешь тут, чтобы верней продвинуться вдаль по просторам солёной влаги, к островам, на которых не «Земля!» восклицать будешь, стремясь к почве и основанию, а ежеминутно вдыхать «Океан», в просторах его затерявшись, в его объятиях.

Ежеминутно, в какую сторону ни смотри, окоём заполнен зеленью пенной. Ещё сверху немного голубизны. Одновременно и страх, и гордость: один — и первый.

* * *

Сфотографируй меня как-нибудь эдак, «художественно».

Мне не нужна фотография в фас, с беленьким уголком — для опознания.

Фиксация немигающих глаз в соотношении с черепа костяком.

Не для милиции, ЖЭКа и прочих инстанций,

Где бы могли сомневаться в том, что я — это я (даже я не уверен в том).

Мне не для них, на потом.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Утрачено имя.

В золотистой пыли, синем дыме отныне живу.

* * *

Когда (слишком часто) ссылаются на контакт с Космосом при создании стихотворения или картины — появляется мысль о том, что Космос понятия не имеет об изобразительном искусстве и Поэзии.

* * *

Был бы другой человек, я бы ему доказал. Бьёшься в одной оболочке, и кто из них — ты? Каждый по-своему прав и на твоей стороне. Нет ясно выраженных различий (если формулировать позиции, то противоречий, наверное, не будет; да и как это выглядит: позиции А и А1? Так, двух таких специальных правд, с которыми я был бы согласен, у меня нет. И придумывать, создавать не хочется. Сплошная диалектика и глупость). И остаётся невыясненное, невыявленное согласие.

* * *

— Дай, дай!

Такое впечатление, что все китайцы.

— Дай, дай! — галдят.

В кои-то веки услышит:

— Прости, Господи!

* * *

Странный мир, с портретами вождей в виде клумб. Зацветают, цветут, засыхают. Их поливают из шлангов. Зеленеют щеками, тюльпанами торчат губы.

* * *

— Ты в жизни участвовал, значит — виновен.

— ?..

— В такой — не следовало.

* * *

Зависть прорастает как картошка в тёплом погребе, жизненные силы, данные на плодородие, изводя впустую. Наибольшая «прекрасная» жадность — дать могучие плоды.