РАЙ
Записки новорождённого

«Что со мной? Я снова жив.»

1.

Острая боль в затылке. Сдвинутые шторы. Горячий поток из водопроводного крана. Да. Сон.

Утро. Осыпавшаяся рябина на асфальте и на моих ладонях. Я никому не морочу голову. Нет. Это шум переливающегося серого вещества у меня в голове. Музыка. Красивая Музыка. Я не дома, но как будто у себя дома. Или я дома, но как будто не у себя дома. Или подушка положена не на ту сторону кровати? Или я лежу не в спальне? Холодно. Да. Вечер. Звёзд не видно за облаками вторые сутки. Или это не облака, а небо непрозрачное и всегда будет таким? Нет. Вы? Запах жареного мяса. Воздух как вода. Дышим водой, говорим водой, смотрим сквозь воду. Всё серое, грязное, но не чёрное. Нет ничего явно чёрного и явно белого, только серое. Только серое и ни капли солнца. Всё серое, блёклое. Полу-лес, полухолмы, река как ручей, трубы сквозь холмы. Просвечиваются. Сквозь них видно только серые холмы. Счёт только до двух. Один. Два. Всё. Одна труба сквозь холм. Вторая труба. Холм. Второй. Там ещё два холма. И в них две трубы. А вон там два танка, а рядом ещё два. Не больше. Два. Всё. Нет. Люди. Много. Танкисты. Два. Один. Два. Ещё два. Много. Это мы. Нас много только сейчас. Потом останется не больше двух. И всё. Сквозь трубу. Тёмно-серая, а впереди светло-серый круг. Нет травы. Нет земли. Неба. Деревьев. Нет. Только светло-серый и тёмно-серый блёклые. И между ними. Парами. Чуть-светлее и чуть-темнее. Темнее, чем светло-серый блёклый, но светлее, чем тёмно-серый блёклый. Между двумя. Парами. Всё. Да. Меня нет. Нет меня. Никого. Это сон. Я рассказал о нём всем. Его все знают. Их нет. Они во сне. Нет никого. Есть сон между двумя блёклыми. Что? Сон. Матовое стекло. Пропускает сквозь себя только лунный свет. Яркий. И больше ничего за ним не видно. С той стороны не видно меня. Только когда очень близко, чуть его касаясь. Только если прислониться. Тогда можно увидеть. Тогда с той стороны увидят тебя. Да. Меня. Колпак из толстого матового стекла. Под колпаком светло, но не видно, что там, снаружи. Я под колпаком из толстого матового стекла, пропускающего только лунный свет, как эталон. Эталон чего-то. Как эталон массы. Как эталон объёма. Я как эталон под колпаком. Я. Мой затылок. Моя голова. Там снова боль. Запах палёных листьев. Горящих. Почти сухих. Осень. 1 октября. Минус два мороза. Ночь. Да. Снова. Как всегда. Она нужна. Вот Луна. Не как обычно. Яркая, горячая. Все на улице. Медленно движутся. Греются. Светло. Нет. Это Солнце. Цвет другой. Люди в очках. Много. Парами. Вот один знакомый среди двоих. Ушёл. Чистые руки. Мои. Чуть влажные. Много мыслей. Мечты. Без них нас нет. Есть только наши мечты. Я себя чувствую. Я болен. Вот мечта. Красивая. Неосуществимая. Я выздоравливаю. Сон. Нет. Или.

2. Сон. Продолжение

Прекрасный день. И начался чудесно, превосходным утром. Выцветшая обёрточная бумага. Маленький комочек, прилипший к бумаге и липнущий к рукам. Язык, привыкший к шершавому и противному, ошарашен этим сладким вкусом, гладкой поверхностью и букетом непонятных забытых запахов. Он деревенеет, ворочая во рту конфету, и это кажется таким странным состоянием. Но вот, медленно, организм привыкает, язык нащупывает прохладную ароматную массу наполнителя под проломившейся тоненькой корочкой верхнего слоя. Аромат растекается по всему рту, попадает в лёгкие, приятно обжигает. В горло выше кадыка впивается лёгкая судорога. По телу идут мурашки, голова вошла в плечи. Зудит в носу. Всё происходит непреднамеренно, но мне хорошо. Мне хорошо. Передо мной вся моя жизнь, только самое хорошее и самое приятное — как я нашёл свой первый колодец с питьевой водой, как я увидел впервые солнце, вышедшее из-за вишнёвого цвета туч. Но при этом я весь там, где сейчас происходит такой редкий процесс. Я весь в этом сладком комочке ароматной конфеты. Чудом оставшиеся две штуки в запасах того хлама, испорченных продуктов, рассованных по тайникам и припасённых на чёрные дни. Но непонятно, наступили они или нет, а может, наступят, когда мы умрём или когда это всё станет непригодно для употребления. Мне было хорошо. Но всё проходит. Эта тяжесть на душе и во всём теле. Это не кошки скребутся — это медведи пытаются разорвать меня изнутри.

Ещё одна конфета. Её я обязательно съем — только перед смертью. И я вспомню всю свою жизнь, только самое хорошее — и, может быть, одним из моих воспоминаний будет сегодняшний день и конфета, первая за двадцать восемь лет.

Хочется пить. Нужно идти к следующему тайнику. Может быть, там ещё осталась вода. Пока мне дано ходить, я буду идти. Я жив, но это пока всё, чем я обладаю. Хотя — это не так уж мало. Может, будет что-нибудь ещё? Я подожду.

3.

Ливень. Я. Промокший. Скользкая глина. Грязь. Пытаюсь подняться на гору. Нет. Снова вниз. Сносит. Скольжу. К воде, вниз. Проклятая яма. Как огромная воронка, залитая водой. Снова вверх. Глина. Скользкая. Под ногти. Капли дождя. Солёные. В глаза. В рот. Пот. На коленях. Нет. Снова вниз. Тяжело дышу. Я болен. Разбегаюсь. Вверх. Скольжу. На колени. Ломаются ногти. Захлёбываюсь от дождевой воды. От пота. Падаю. На живот. Ползу. На месте. Нет. Вниз. Лежу. Ноги в воде. Руки в крови. Мои. В моей. Встаю. Смотрю вверх. Иду. Карабкаюсь. Ползу. Пот. Дождь. Глина. Грязь. Большая воронка. Я. Нет. Я БОЛЕН. Капли дождя и грязи бьют в глаза. Я промок. Холодно. Всё. Я наверху. Или нет. Я не могу закрыть глаза. Капли бьют. Я плачу. Пот. Всё. Да. Я пытаюсь поймать воздух без дождя. Дым. Кто-то курит. Нет. Костёр. Что-то горит. Дом. Нет. Новая мечта. Я оживаю. Или сон. Вечер. Вечер. Да. Это утро. Что? Утро. Страх. Просто страх. Я дышу страхом. Затягивает. КАК пылесос. Как БОЛЬ. Страх. Звук. Зуммер. Нет. Меняющий частоту. Быстро. Боль и страх. Боль. От страха. Я засыпаю. Ночь. Дождь. Гул ветра. Я сплю. Это просто хорошая мечта.

4.

Разгрузочная платформа. Железнодорожные пути. Он стоял у трухлявого вагона. Его засыпало щебнем. Я разгребаю. Вокруг меня много людей. Они стоят. Смотрят на меня. Нет. Просто. Исподлобья. Провисшие. Как будто не люди. Грязные. Серые. Как будто одежда на тремпелях. Я разгребаю. Руками. Я их не чувствую. Вот его рука. Холодная. Чёрная. Нет. Тёмно-серая. Стёр руки. Мои. О щебень. Голова. Тяну за руку. Подался. Упал у моих ног. Падаю. На колени. Вытираю его лицо. Руку. Нет пульса. Вдыхаю. В него. Давлю в грудь. Рывками. Два раза. Ещё вдох. В грудь. Ещё. Два раза. Вдох. Два раза в грудь. Рывками. Ещё. Голова. Шевелится. Хрип дыхания. Есть. Жи-вой. Слабею. Тело не слушается. Облокачиваюсь о щебень. Все смотрят. Молча. Тишина. Только хрип его дыхания. Я его не знаю. Он сидит. Ещё пацан. Ни одного голоса. Только шум проходящего поезда. Все стоят. Смотрят. Исподлобья. На него. Нет. Не на меня. Просто. Смотрят. Потому что — глаза. Боль. Заныл затылок. Всё серое. Мечта. Приходят силы. Встаю. Ухожу. Он тоже встаёт. Такой же. Серый сливается со всеми. Первый или второй. Всё. Не разобрать. Все стоят. Провисшие. Серые. Музыка. Нет. Шум проходящего поезда. Стук колёс. По рельсовым стыкам. Сильный. Красиво. Да. Взрыв. Яркая вспышка. Гром. Я ничего не слышу. Уши гудят. Заложило. Из носа кровь. В лес. Сквозь ветки. Лицо горит. В крови. Бегу. Ветки по лицу. Режут ладони. Спотыкаюсь. Падаю. Лицом в листья. Сухие. Серые. Задыхаюсь. Встаю. Ничего не слышу. Нет. Просто тихо. Вот шорох. Рывок. В сторону. К земле. Нет. Лист. Просто жёлтый лист. Падает. Цепляется за ветви. Шелестит. Жёлтый. Касается земли. Тишина. Всё, легче дышать. Иду. Просто иду. Не знаю куда.

1996

* * *

Народ ликует. На поляне

столпотворение коней,

снег, излинованный санями,

и гаммы нот от ног людей.

Здесь есть следы от сапожищ

величиною в два локтя,

а есть мельчайшие, как прыщ,

и незаметны для меня.