FABULEMIA

1
ПРИВЕТСТВЕННАЯ СМЕРТЬ

Для любителей фабулы: Эльзу отправляют посредством ранее неизвестного способа к жителям другого измерения или планеты. С собой, кроме прочего, ей дают моментальный яд. Увидев Других, она немедленно принимает его. Эльзу заставляют это сделать два невыносимых чувства: восторг от того, кем оказались Другие, и осознание своей нестерпимой «наготы» пред их лицом. Другие воспринимают её смерть как должное. Они уверены, что в этой «приветственной смерти» и состоит смысл послания землян. Мёртвая Эльза превращается в аттракцион и исследовательский полигон Других. Они включают и выключают разные её уровни, превращая Эльзу то в мультипликационное растение, то в эмбрион, то в финансовый отчёт, то в невесомый и невидимый эйдос, то в текущую самку, то в галлюцинирующую святую. Они читают её опыт и сны. Они узнают о нас, веселясь с Эльзой, всё больше. И чем больше они узнают, тем меньше мы узнаём себя в этом знании. Другие, ведь их всего трое, решают сделать неживую Эльзу четвёртой и поселяются в ней.

Для всех остальных — говорит и показывает Эльза своей телевизионной железой:

Вы когда-нибудь видели, как вылезает чёртик из табакерки? Не выпрыгивает, а выползает? Из пропахшего дорогим табаком окопа рогатой войны. Его ручки жадно покрываются потом, касаясь деревянных краёв пахнущей могилки. Так лапают в подъезде маленьких девочек. Выбравшись из табачного нутра, чёртик дышит чистым неквадратным небом. И небо над чёртиком прощает все капли дождя. Даже те. Непрозрачные.

2
(С)ЛОЖНЫЕ ЗВОНКИ

Для любителей фабулы: Пришельцы, кто бы они ни были, бомбят землю. Их капсулы падают на города, и расцветают вместо городов бесшумные прекрасные взрывы. А когда оседает свет взрыва, на месте атакованного города встаёт высоченная башня. Там живы-здоровы все пострадавшие, они звонят не тронутым космической войной родственникам, рассказывают, как ни в чём не нуждаются. Не в смысле «всё у них есть», а именно не нуждаются ни в чём, счастливы и благодарны пришельцам за чудесную бомбу, поселившую их в башню. И ещё они говорят много непонятного, вздорного. Родственники, друзья записывают эти звонки, меняются друг с другом, складывают куски, в надежде получить и понять целое. Не получается. Земляне вне башен спорят между собой. Для одних звонящие — это военнопленные, которых пытают, взяли под контроль, ставят эксперименты, заставляют так говорить. Для других звонящие есть души убитых бомбой, пребывающие в загробности и бормочущие оттуда нечто, не постигаемое живыми. Для третьих все эти голоса похищены у убитых самими инопланетянами, которые никак не могут освоить логику и язык землян и маскируются под покойников. Четвёртые считают себя разгадавшими смысл звонков, но их истолкования мало чем отличаются от классических случаев помешательства: бреда величия, избранности, посвящённости, а потому у «толкователей» нет авторитета. Хуже всех приходится пятым, всерьёз считающим себя пришельцами, атаковавшими землю. На всякий случай их изолируют в специальные подземные лагеря. Там с ними не церемонятся те, кто выжил из довоенных спецслужб.

Для всех остальных вот кое-что из телефонных разговоров:

«пингвины выпрыгивают из своих околоплодных вод и идут искать животное рыба»,

«<Драгоценности> Уорхола удивили больше всего. Там топазы-изумруды, а вокруг них не менее ювелирная цветная пустота. Сходи. Новая Третьяковка. Вход сто двадцать»,

«В последний день лета август приклеивается к числу 31 намертво. Замертво»,

«На этом альбоме SWOD расчленяет Гайдна. Вот ножка музыки, вот ручка. Бедный немецкий человечек внутри первого попавшегося композитора»,

«осень замедлила колючие колёсики велосипедных ёжиков».