| ©П · Станислав Минаков | |
|
<< | ¶ | >> |
ТОРЖЕСТВО ПРАВОСЛАВНОГО БУДДИЗМА* * *Посреди непотребного стёба Я стою, как неузнанный Ной. Охреневший от Божьего взъёба, С незамоленной свинской виной. А вина-то моя виновата — В ближних плачах и дальних слезах. Паче совести нетути ката. Перспектива у тех херовата, Кто не слушал, а «токмо писах». И срывается снежная вата С небеси, будто в праздник Песах, И ума проседает палата, И седеет печаль — в волосах. Вот-те путь! И не надо инова, Покаянья стезя — не нова. Лишь за нею грядёт vita nova... Но страшуся планиды Иова, Плачет ивой моя голова. Всё — взаправду, дословно-серьёзно. Запоздало себя сокруша, Что рыдаеши — сумно, послёзно — Моя глупая, злая душа? 7, 10 мая 2002 * * *Я — не справился. И чаю: впредь меня не посылай В этот мир, где различаю только гогот, вой и лай. А такое же — назавтра ожидается, и впредь. Кончен гон у аргонавта — поперёк волны переть. Ходют, глядь, тиранозавры, веют гогот, лай и вой. Я сегодня — жив, а завтра — расплачуся головой За свою больную душу, за печаль — к тому, кто сир. Трушу, жизнь трушу, как грушу: глядь — вокруг не сад, а тир. Глядь, уже готовят вертел. Где же ты, Ветеринар? Только — небо, только — ветер, только радость плах и нар. Никаким скотам не ставлю никаких делов — в вину. Так бы им и кануть — стадом — в надлежащую волну. Где Ты, Врачу?.. Вседержитель, покажися из-за штор! Погляди, как вянет житель, выйми пламенный мотор Из груди али из заду — у того, кто день-деньской Пробавляется — в надсаду — вкусной кровушкой людской! Их — в грядущем мезозое — сделай сочною травой (Пережёванной козою), а меня — уволь, уволь! Был я, был я тараканом — предпоследнего раза! В чорну щёлку тихо канул, не мозолячи глаза. А теперь я буду Буддой, растворившимся ни в чё, Простираясь сквозь остуду: жёлтый шёлк — через плечо! октябрь 2001 * * *Ревнитель по Боге, ответь, для чегошеньки страх? Себя надоумлю: боязнь — может быть, запятая, И вверх восклицательна. Здесь аллегорья — простая: О райских взыскующих кущах, эдемских кустах, В которые, ужас изведав живой живота, До стенки дойдя, претворяясь, душа устремилась И смертыньки доброй лакает свободу — как милость, Как ласку, взирает на землю: ну вот же, вот та Питала меня и пугала, недолгое мясо Неловкого тела водила по зыбким путям — Неужто вот та? Да, вот та, да, вот та, и вот там — Не ведая часа... Но ежели страх — это просто и только спина Глазастая, слабая — холод Орфея в Аиде, Тогда ты не бросишь испугу калёное: выйди! Тогда ты и есть — подземелье, обрыв и стена. 25.05.2001 ЧЕТЫРЕАндрею Полякову Поклонная грекам ли, таврам, причастная ль высшим лугам, Одна — равнодушна к литаврам, хвалениям, льнущим к ногам, — Приходит к кенту, что кентавром снедает словес чуингам — Чугунным врачующим лавром четырежды дать по мозгам. Не три, а четыре, четыре удара — большой голове, Чтоб Торе внимала, Псалтыри, Плотину иль прочей плотве, Летающей в зарослях Леты по времени — впрямь или вспять. Заметы пииту, заветы, за кои повадно — распять. Всё это — законы полезны — для зычной пиитской души. И он подзатыльник железный приймает — как пай анаши. И дышит, и видит, и внемлет — ушибленный Музой, шальной. И сферную музыку емлет, радея о твари земной. «И грустную песню заводит, о родине что-то поёт...» И песня — пиита заводит, куда-то — ужо — заведёт! Запомни: не три, а четыре! — квадрига, квартет и квадрат. — В заветной завещана лире цифирь неизменная, брат! Пока не сподоблен — в терновник, где мучил дитя иудей, Держи Аполлонов половник, хлебай Каллиопин кондей! 12.05.01 ВУРД И ГОЛОВАПриношение Николаю Васильевичу Душа Вурда есть кость. Плоть Вурда есть то, что Вурд ест. А Вурд — грызть свой люд. Люд, стал-быть, — мёртв? Но кто бы бе течь газ и врубать свет? Потому люд не мог-бысть мёртв весь. Вурд люду свому есть Отец und люду свому он есть и Мать. Вурд не есть ответчик, Вурд ist истец. Вурд народ свой уметь имать. Скор народу придёт крестец? У Вурдовых ног всегда быть чернь. Над чернью — сверх чуть — клубится серь. Массажь ей мозг и кус ей — в рот! Ведь серь — та ж чернь, но — наоборот. Вурд тож есть чернь и серь, но нынче быть Вурдом — его черёд. Вурд рёк: «Иго моё — благо, а бремя моё — легко». Ан всё обло у него — аки фига, Болт — от компании «Вурд и Ко». Вот — нужная жидкость Вурда, лак, — Чтоб крыть всяку стебль кривд-неправд. Из ящика песнь вдруг: «Вурд — люда зрак и для люда злак! Вурд люду — гуру и друг!» А люд ящику рад, Ведь ящ люду-народу — дар. Вурд сквозь ящ лезет к народу в дома. Люд, вурдоедомый, стенает, но терпит, подл. Ибо суть его — страх, то есть чумы чума, обставшая слева и сзади, изнутри, над и под. Вурд же — сверхподл, и серых ядущих стращает падл отлучением от едомого люда тел. Но сам Вурд знает свой самый страх: вдруг ударяет гонг — адз! — э! — является Голова. А за ней — грядет иных отсечённых голов рать. И тогда, галушками губ шевеля едва, Вурд начинает водяру не есть, а жрать! Вурд — быстр, чтоб увидеть стекляшки дно, свою совесть увесть в пустыню, а страх испустить в Китай. Но Голова является — адзе — адз! — всё одно и говорит, синея: «Тело моё — сожрал, тогда вот — своё отдай!» 17—18.04.2002 ЛЮБОВЬ К БУДДЕКогда Сапарвати играет в гляделки с нефритовым гребнем и чёрные пряди не холит — когда — между гребнями гребня, душа ее шепчет: ты где, Гаутама? Я знаю: ты здесь, Гаутама. Глаза твои вижу, но где же ты сам, Гаутама? И шёпот души Сапарвати струится — как пряди — меж гребнями гребня. Любовь к Гаутаме возможна лишь там, где исторгнута плоть из пространств поцелуя — как ком перламутра — с песчинкой — из чрева моллюска. Любовь к Гаутаме — лишь там, где изъято желанье. Но ты же — земна, Сапарвати, тебе за предел — не продлиться. Забудь Гаутаму, забудься, стекая меж гребнями гребня. Нефритовый гребень глядит в золотые глаза Сапарвати... 22.06.01 * * *
|
| ©П · Станислав Минаков |
|
<< | ¶ | >> |
