| ©П · #4 [2002] · Наталья Бельченко | |
|
<< | ¶ | >> |
ПОСЛЕВКУСЬЕ ЛЕТАСКУЛЬПТУРА ПСИХЕИТвой копирайт защищёнНа всех живых языках. Пахнет грибным дождём Розово-серый пах Девы Психеи. Ждёшь, Просишь: взгляни, взгляни. Дева, зачем же нож Возле твоей ступни? Чистить картошку тел Станешь ли ты? Ой ли? Мёртвый язык успел Вылизать соль земли И обнажить покой Бабочки: крылья, прядь, Маленький скальпель твой — Гимены рассекать. НА ВЫСТАВКЕ ЦВЕТОВЯзык цветов пушист и усложнён.В посудной лавке смысла вечный слон, Улитка на изгибе саксофона, Средь местности вполне пересечённой Я двигаюсь, как в цинковых белилах Осевшая наколка пустоты. И все цвета, включая все цветы Покинуть этот склон уже не в силах. О Выставка, когда на Вы к цветам Я обращаюсь, думаю, не дам Себе уловки этой пёстрой снедью Заесть горчащий привкус, в каковом Доныне я казалась знатоком. Не цветовое исполненье Энди Уорхола, плакатный палиндром, С которым мне не совладать добром, Сегодня в голове моей, а нечто Чему значенья можно не придать — Лишь погрузиться в эту благодать Цветов, а проще выражаясь, лечь там. * * *Снег идёт без боли и касаний.Ночью он становится желанней. Фонари сегодня будут клёш. А сейчас на снеговой поляне По сетчатке движется сиянье: Мелких мушек золотая дрожь. Притупилось послевкусье лета. Налегке по льду скользит Одетта — Хочется поближе подойти. Наклонясь, вдыхает из кювета Выхлопного газа «Амаретто» Старая берёза-травести. * * *Горячий пар выходит из котельной,Шурша своей душою запредельной. Котельные и бойлерные, их Таинственные цифровые коды Мне хочется вложить в железный стих, Как пальчики в минуты непогоды Я вкладываю в муфточку свою, Где пригреваю новую змею. Испариной покрытый мерный гул Метель вокруг доводит до конвульсий. Как если бы не город — горный луг Был так прогрет, что говорил: разуйся. Двоится стрелка, дышит кипяток, У двери пузырится осьминог, Шурша своей душою запредельной. Горячий пар выходит из котельной. * * *Саламандры и Василиски,Без огня вам — и дыма нет, Чтоб вдыхать его без прописки Остальные пять тысяч лет. Вы зажмурились на фасадах, Брошах, форзацах, судном дне. Лента Мёбиуса, не надо Сгусток детства тащить вовне. Я не знаю ни слова больше. Есть отчаянье плоти — и Боль поверхности. Только, Боже, С промежутками говори, Чтобы втиснуть мне сердце между Тайных встреч и открытых глаз, Чтобы только коснуться нежно — И иллюзия удалась. * * *Боюсь вещей. Их всюду много.Но как порядок навести? Он — как иголка в центре стога. Из упорядоченности, Воспетый сотнями поэтов, Трамвай приходит. Безбилетов Его фамилия. Давай, Умчи меня, 8-й трамвай. 11-й и 10-й, Не тяготись моею платой. Ведь ты недаром вписан в рельсы — И разомкнуть их не надейся. * * *Мы Невский проходили целиком.У набережной не остановиться, Когда Нева всего одним глотком К присяге пригибает очевидца. Дуга искрит, гранит, чугун, трамвай, Васильевский, ростральное терпенье Колонны — проходи, не забывай, Приезжий, раньше видел, но теперь не Увидишь, как врасплох дворы сквозят Внутрь коммуналок, если зазеваться. И самый зимний в мире Летний сад В снегу и сказке на четыре пальца. * * *Я тоже здесь пройду, и след мой мокрыйПо этой тёмной улице, опять, Не будет мне тебя напоминать. Как если б разом запотели стёкла И тысячи из тысяч — вензеля, Накрученные пальчиками в кухне На бесфонарной улице, — потухли. Ведь не оставят освещенье зря, Когда закончен ужин, съеден суп — Там гасят свет, чтоб в комнате укрыться, Пока воспоминание клубится От рамы к раме со следами губ. * * *Есть сумерки в любом квартале. ЗдесьЕсть сумерки. Их больше, чем обычно В любом другом. И солнечная взвесь Как лес прозрачна, как стена — кирпична. Эфирных масел маски примерял Закатный ветер — слипшиеся маски Цветочных мумий. Вечный маргинал, Закат заходит к нам по-фортинбрасски: Когда уже всё кончено. И дом Нас принимает за других. Люблю я, Когда, необъясним и невесом, Он выбирает форму поцелуя. * * *На Шведенштрассе лёжа на матрасеТебе ль гадать по внутренностям снов И по полёту слов без всякой связи, Пока ты гераклически здоров И можешь чистить авгиеву душу, Потом зайти в кафе в соседний дом, Её туда заманивая вчуже, Чтоб разобрать узоры языком На покрывале Майи. А бокалы С шипучею берлинскою водой Вам втихомолку подают сигналы: Зелёный — начинай, а красный — стой. Приятель — по негласному намёку - Бокал зелёный деве подаёт... И значит, ей не будет одиноко. А может быть, совсем наоборот, С малиновой бокал опустошая, Она тем самым говорит ему: «К себе я прикасаться запрещаю, Я никогда тебя не обниму». Подсохшею начинкой содрогаясь, Испарину рептильную сглотнув, Твой взгляд уже не заземляет хаос, Но выдувает мир, как стеклодув. Приноровись и всклянь, душа, наследуй Всё то, что исчезает, ускользнёт, Заядлый воздух, запах речи этой, Невольно проступившей через рот. |
|
| ©П · #4 [2002] · Наталья Бельченко |
|
<< | ¶ | >> |
